Выступление на Всероссийском форуме «Цифровая экономика и ОПК России: лучшие практики и решения, оценка адаптивности и прогноз»
Что меня смущает? Некритичное отношение к концепциям технологического развития. Мы еще пару лет назад все переходили в шестой технологический уклад, а некоторые уже и в седьмой переходили. Сейчас мы все бежим в четвертую промышленную революцию и строим цифровую экономику. Мы воспринимаем эти концепции как объективную реальность, хотя это именно концепции. Причем не описательные, а формирующие. Можно сказать – идеологические, если понимать под идеологией способность встраивать свои интересы в «объективную» картину мира, упаковывать их в «обертку» объективной реальности.
Если упрощать – то речь об одной из возможных идеологий перезагрузки глобального лидерства Запада в условиях, когда его перестает устраивать предложенная им самим модель глобализации и сложившаяся геоэкономическая конфигурация. Причем в разных частях западного мира акценты этой идеологии могут быть разными. Например, есть важные различия между США и Германией.
Концепция Индустрии 4.0., насколько я помню, была впервые представлена в 2011 г. в ходе крупной промышленной выставки в Германии. На мой взгляд, в немецкой версии она отражает два опасения немецких промышленников. Первое – это опасения, связанные с Китаем и его ролью как конкурентной многопрофильной индустриальной державы полного цикла. Второе – опасение в отношении американских софтверных компаний, которые могут в глобальном масштабе оттеснить на периферию европейских промышленников, которые делали ставку на «железо» как на базовую компетенцию.
И они в качестве ответа на этот вызов как раз увидели возможность и необходимость того, чтобы именно промышленники – такие фирмы как «Сименс» и другие – стали интеграторами в том мире, где возникает новый уровень синергии физических, биологических и цифровых систем.
Считать ли это новой революцией, четвертой, или продолжением третьей революции, то есть революции ИКТ? Это дело вкуса. Но некоторым заинтересованным глобальным игрокам нужен некий хайп, нужно управление глобальной модой и создание некоей «революционной» эйфории, на фоне которой можно открывать новые рынки, задавать нужные траектории развития.
Есть общее правило с точки зрения страховки от мошенников. Если вам говорят быстро-быстро запрыгивать в последний вагон, брать место на приставной скамеечке, либо вы отстанете навсегда, то это должно, как минимум, настораживать, заставлять задуматься, а не пытаются ли нами манипулировать.
Какую я вижу угрозу? Если мы сейчас в качестве основного параметра эффективности определим скорость цифровой трансформации в промышленности, в управлении, в сфере услуг и так далее, мы серьезно рискуем стать заложниками тех платформ, которые контролируются западными глобальными IT-компаниями. Если мы «посадим» нашу инфраструктуру и промышленность на западную «цифровую иглу», то это вполне можно будет назвать, по удачному выражению Натальи Касперской, «цифровой колонизацией».
Поэтому ключевой вопрос для нас – это не скорость цифровых трансформаций, а субъектность в цифровизации экономики. Будем ли мы объектом цифровизации, или мы будем субъектом создания новых отраслевых технологических платформ. Таких, как управление беспилотным транспортом, промышленный интернет, умные сети. Эти и подобные им критические технологии «Индустрии 4.0» необходимо разрабатывать и внедрять самостоятельно. Это как раз тот случай, когда уместно не «встраиваться на вторых ролях в чужие технологические цепочки», а играть первым номером. Здесь еще не существует эффекта колеи, то есть стандартов, которые приводят к монополизации рынка, поэтому есть возможность и необходимость побороться за то, чтобы сформировать какие-то собственные стандарты в этих платформах и двигаться по своей колее.
Для этого потребуются довольно масштабные комплексные проекты. Например, в сфере инфраструктурного развития. Сейчас по ориентировочным оценкам – порядка 80% износ электросетевого хозяйства, и нам в любом случае необходим масштабный проект реновации, реконструкции этой инфраструктуры. Сразу возникает много вопросов – откуда взять деньги, как обеспечить приоритет отечественных производителей, как обеспечить приоритет новых технологических решений на базе концепции «умных сетей»? Все это потребует нетривиальных решений. Но только через такие комплексные проекты, которые, конечно, могут дирижироваться только государством, мы сможем обрести субъектность в цифровой трансформации.
В этом отношении, в новых условиях вполне может быть востребован тот опыт масштабных научно-технологических проектов, который накоплен у нас с советских времен. Так сказать, элементы «большого стиля» в технологической политике. Могут быть востребованы и другие особенности нашей производственной, технологической культуры. Часто говорят о том, что если вы хотите получить серию одинаковых вещей, то не заказывайте это русским, но если вы хотите получить уникальное, сложное, невозможное решение, то русские могут его найти. Коль скоро кастомизация и индивидуализация – одна из основных тенденций новых производственных технологий, то для нас это хороший шанс.
Поэтому, если говорить о нашей базовой специализации, профилировании в сфере наукоемкой промышленности, в том числе, на внешних рынках, нам надо думать о том, как быть поставщиками сложных комплексных дорогих системных решений, а не массовой серийной продукции.
Ремизов М.В.
президент Института национальной стратегии,
председатель президиума Экспертного совета при коллегии Военно-промышленной комиссии РФ
Что меня смущает? Некритичное отношение к концепциям технологического развития. Мы еще пару лет назад все переходили в шестой технологический уклад, а некоторые уже и в седьмой переходили. Сейчас мы все бежим в четвертую промышленную революцию и строим цифровую экономику. Мы воспринимаем эти концепции как объективную реальность, хотя это именно концепции. Причем не описательные, а формирующие. Можно сказать – идеологические, если понимать под идеологией способность встраивать свои интересы в «объективную» картину мира, упаковывать их в «обертку» объективной реальности.
Если упрощать – то речь об одной из возможных идеологий перезагрузки глобального лидерства Запада в условиях, когда его перестает устраивать предложенная им самим модель глобализации и сложившаяся геоэкономическая конфигурация. Причем в разных частях западного мира акценты этой идеологии могут быть разными. Например, есть важные различия между США и Германией.
Концепция Индустрии 4.0., насколько я помню, была впервые представлена в 2011 г. в ходе крупной промышленной выставки в Германии. На мой взгляд, в немецкой версии она отражает два опасения немецких промышленников. Первое – это опасения, связанные с Китаем и его ролью как конкурентной многопрофильной индустриальной державы полного цикла. Второе – опасение в отношении американских софтверных компаний, которые могут в глобальном масштабе оттеснить на периферию европейских промышленников, которые делали ставку на «железо» как на базовую компетенцию.
И они в качестве ответа на этот вызов как раз увидели возможность и необходимость того, чтобы именно промышленники – такие фирмы как «Сименс» и другие – стали интеграторами в том мире, где возникает новый уровень синергии физических, биологических и цифровых систем.
Считать ли это новой революцией, четвертой, или продолжением третьей революции, то есть революции ИКТ? Это дело вкуса. Но некоторым заинтересованным глобальным игрокам нужен некий хайп, нужно управление глобальной модой и создание некоей «революционной» эйфории, на фоне которой можно открывать новые рынки, задавать нужные траектории развития.
Есть общее правило с точки зрения страховки от мошенников. Если вам говорят быстро-быстро запрыгивать в последний вагон, брать место на приставной скамеечке, либо вы отстанете навсегда, то это должно, как минимум, настораживать, заставлять задуматься, а не пытаются ли нами манипулировать.
Какую я вижу угрозу? Если мы сейчас в качестве основного параметра эффективности определим скорость цифровой трансформации в промышленности, в управлении, в сфере услуг и так далее, мы серьезно рискуем стать заложниками тех платформ, которые контролируются западными глобальными IT-компаниями. Если мы «посадим» нашу инфраструктуру и промышленность на западную «цифровую иглу», то это вполне можно будет назвать, по удачному выражению Натальи Касперской, «цифровой колонизацией».
Поэтому ключевой вопрос для нас – это не скорость цифровых трансформаций, а субъектность в цифровизации экономики. Будем ли мы объектом цифровизации, или мы будем субъектом создания новых отраслевых технологических платформ. Таких, как управление беспилотным транспортом, промышленный интернет, умные сети. Эти и подобные им критические технологии «Индустрии 4.0» необходимо разрабатывать и внедрять самостоятельно. Это как раз тот случай, когда уместно не «встраиваться на вторых ролях в чужие технологические цепочки», а играть первым номером. Здесь еще не существует эффекта колеи, то есть стандартов, которые приводят к монополизации рынка, поэтому есть возможность и необходимость побороться за то, чтобы сформировать какие-то собственные стандарты в этих платформах и двигаться по своей колее.
Для этого потребуются довольно масштабные комплексные проекты. Например, в сфере инфраструктурного развития. Сейчас по ориентировочным оценкам – порядка 80% износ электросетевого хозяйства, и нам в любом случае необходим масштабный проект реновации, реконструкции этой инфраструктуры. Сразу возникает много вопросов – откуда взять деньги, как обеспечить приоритет отечественных производителей, как обеспечить приоритет новых технологических решений на базе концепции «умных сетей»? Все это потребует нетривиальных решений. Но только через такие комплексные проекты, которые, конечно, могут дирижироваться только государством, мы сможем обрести субъектность в цифровой трансформации.
В этом отношении, в новых условиях вполне может быть востребован тот опыт масштабных научно-технологических проектов, который накоплен у нас с советских времен. Так сказать, элементы «большого стиля» в технологической политике. Могут быть востребованы и другие особенности нашей производственной, технологической культуры. Часто говорят о том, что если вы хотите получить серию одинаковых вещей, то не заказывайте это русским, но если вы хотите получить уникальное, сложное, невозможное решение, то русские могут его найти. Коль скоро кастомизация и индивидуализация – одна из основных тенденций новых производственных технологий, то для нас это хороший шанс.
Поэтому, если говорить о нашей базовой специализации, профилировании в сфере наукоемкой промышленности, в том числе, на внешних рынках, нам надо думать о том, как быть поставщиками сложных комплексных дорогих системных решений, а не массовой серийной продукции.
Ремизов М.В.
президент Института национальной стратегии,
председатель президиума Экспертного совета при коллегии Военно-промышленной комиссии РФ
22 марта 2023 года
